Эх, давно не брал я в руки шашек... Вспомнил Чичикова - он ездил по российскому захолустью в поиске мертвых душ, что как-то созвучно моим скитаниям по австралийской глубинке в поисках новых впечатлений. Глубинка не очень далекая, но захолустная очень. Дальше подробный и нудный рассказ – как у чукчей: что вижу, то и пою. Ленивые могут не читать, но картинки до конца смотреть обязательно...
Официальная цель поездки – рыбалка на озере Грабайн (Grabine), где, по слухам и воспоминаниям друга Амджеда, располагается рыбацкий рай. Как оказалось, рай не только рыбацкий, и не столько рыбацкий, сколько просто рай для отдохновения души, глаз, мозгов...
Собирались целый месяц, да как-то не срасталось. Я-то, бездельник, в любое время подпоясался – и вперед, а у моего компаньона работа, да еще такая работа, которая особенно прибыльна в выходные дни.
Наконец все срослось и обозначилась реальная дата. Дня за два созвонились с хозяином единственного на озере кемпинга и забили небольшой домик на двоих.
Кое-какие подробности, малоинтересные австралийцам, можно бы было опускать, но мои рассказы не для внутреннего употребления, а на экспорт – для казахских и российских друзей. Причем, я пишу так, как вижу это сам – может, мое видение и не совпадает с опытом других австралийцев, но так уж...
Итак, домик из двух комнатушек-спаленок, в которых в общей сложности насчитал 6 спальных мест, и кухни-столовой обошёлся нам в 120 австралийских (примерно 80 американских) долларов. Хитрая хитрость Амджеда, уверившего хозяина, что мы приедем под утро, а значит первую ночь в домик полноценно использовать не будем, позволила нам за эту первую ночь заплатить не 120, а сего лишь 30 долларов, приехать вечером, и за 150 долларов жить практически два дня. Но, всегда есть это НО, которое портит сладкий вкус халявы. Но, в домике оказалась неработающей водогрейная колонка, и, если бы приехали утром, мы бы без проблем переселились в предложенный нам на замену домик, где все работает. А так, переложив с вечера продукты в холодильник и застелив кровати постелями, которых не обещали, но которые как тот суслик, там были, мы решили, что второй раз проделывать все эти манипуляции двум одиноким мужикам западло, и проще обойтись пару дней без душа. Но это было потом...
Еще в дороге, вскрылся коварный замысел Амджада - под предлогом рыбалки, затащить меня на охоту. Все наши спутники-охотники его кинули, вот он на безрыбье и решился на шантаж: - Ну, - говорит, - ты же понимаешь, что в лес одному лучше не ходить: змеи там, пауки ядовитые, кенгуру драчливые и ехидны колючие - мало ли что... - Да, - согласился я, - наши друзей не бросают! И представил себя, выносящего на своих плечах Амджада из горящего буша, вылавливающего его из вдруг разлившейся реки, хватающего мертвой хваткой за ветвистые, как мои фантазии, рога дикого оленя, почти забодавшего друга после неудачного выстрела, ранившего красавицу-олениху. То, как я себя представил, мне понравилось, поэтому я, недолго для порядка поломавшись, согласился.
Выехали из дому в 8 вечера, в темноту (в Австралии темнеет рано). До Гольбурна, 150 км, несмотря на перманентное вытекание воды из системы охлаждения, долетели по автобану за полтора часа, свернули направо и отправились вглубь материка, в противоположном от океана и цивилизации направлении. За оставшиеся почти три часа пути, навстречу нам попалось всего 4-5 машин, но дорога, кроме последних 30 километров, оказалась в идеальном состоянии, впрочем, как и все дороги в Австралии.
Удивительное ночное зрелище представляет собой первая в Австралии ветряная электростанция на подъезде к городку Крокуэлл (Crookwell): из темноты в свете фар появляются гигантские ветряки по обе стороны дороги, с медленно и неотвратимо вращающимися где-то высоко в небе лопастями, которые то втекают в луч света, то вытекают из него во что-то потустороннее, как в фантастическом фильме про гибель цивилизации людей от взбунтовавшихся механизмов. Днем, на обратном пути, эффект пропал, зато фото осталось.
Через Крокуэлл, Бинду (Binda), Кроукер Корнер (Crooked Corner) по ночной дороге доезжаем до города Бигга (Bigga). Манера австралийцев все называть городами, умиляет или раздражает в зависимости от того, едешь ли ты с полным баком, или этот “город” - твоя последняя надежда погасить желтую лампочку индикатора критического уровня топлива в бензобаке. Бигга оказался деревенькой, в которой, по данным последней переписи населения, проживает 240 человек вместе с окрестными фермерами. И тем не менее, в Бигге есть что-то типа клуба с полем для гольфа, паб, городской зал собраний, англиканская церквушка из красного кирпича и все остальные атрибуты цивилизации. В субботу-воскресенье местные фермеры собираются в Бигге выпить пива и поделиться видами на удои, остриг мериносов и урожай картофеля. Похоже, именно фермеров, разъезжающихся из паба, мы и встретили по дороге.
За Бигга асфальт почти заканчивается и последние 30-40 км пилим по грунтовке, которая бежит то по зеленой долине, то по гребню горы, то извивается серпантином над захватывающем дух бездонным ущельем. Вообще, по таким местам ехать ночью и хорошо, и плохо. Плохо потому, что не видишь красот вокруг, а хорошо потому, что не видишь пропастей между неогороженной дорогой и красотами.
Я не ошибся, написав, что асфальт “почти” заканчивается. Совершенно необъяснимое свойство грунтовых дорог в австралийской глубинке состоит в том, что на отдельных, ничем не примечательных участках, вдруг появляется асфальтовое покрытие приличного качества. Именно появляется без всяких видимых причин, и через пару километров, также без причин, заканчивается.
Шлагбаум на въезде в кемпинг, как и предупреждали, закрыт, но в почтовом ящике рядом с ним нас ждет карта с планом расположения домиков и код для шлагбаума. Естественно, как положено нормальному коду в начале первого ночи, он вводиться не хочет. То есть он вводится и что-то там даже приветственно пиликает, но шлагбаум с места не трогается. К десятой попытке заметно грустнеем и проговариваем положенные ритуальные слова в адрес шлагбаума и его хозяина.
Невелика беда, подумают мои казахские друзья: сумки с тормозком в руки и вперед в домик, машину оставляем здесь, утром разберемся. Нет, дорогие, это Австралия, здесь не бывает от шлагбаума до домика пешком, здесь еще пару километров петляющей дороги, проезжей только по карте с навигатором.
Какое из слов оказалось эффективным в общем потоке, не запомнил, но вдруг, после очередной ритуальной попытки ввести выученный наизусть код, шлагбаум пару раз страдальчески дернулся и медленно отъехал вверх: Welcome, мать вашу!
Про отсутствие, как уже упоминал, горячей воды узнали только утром, но огорчаться было некогда, домашний дезодорант еще не выветрился, а зубы наскоро можно почистить и условно-холодной водой из водопровода, чай не в тундре живем, а в тридцатиградусном Южном полушарии. Быстрый завтрак, сборка и зарядка ружей и фотоаппарата, и - вперед!
Вот написал последнее предложение с этим смешным словосочетанием «быстрый завтрак» и понял, что надо все же кое-что пояснить. Те, кто знает нас с Амджатом здесь, в Австралии, понимают, что завтрак в нашем исполнении не может быть без горячего только что прожаренного куска мяса и салатика, тоже только что нарезанного из свежих овощей. Так что и свиные отбивные в панировке поджарили, и стол сервировали как положено, и пропустили по маленькой – благо, в Австралии водителям это не возбраняется. В общем не на зорьке, но часов в десять, наконец, выбрались.
На охоту мы едем в угодья очередного приятеля Амджеда – Филиппа. Филипп – новоиспечённый фермер, он приобрёл свою землю недавно, до него там, похоже, ничего не было – она совершенно дикая.
Ничего, это так и означает: ничего! Ни дома, ни колодца, ни речки: только сопки, поросшие эвкалиптами, да долины, выжженные солнцем до грязно-рыжего цвета. За время, что Филипп владеет угодьями, он успел много: поставил изгородь, а это не забор вокруг огорода – это десятки километров периметра, пробил пару дорог по склонам сопок и через густой буш, посадил пять деревьев, и приспособил подаренный новыми соседями-фермерами старый трейлер без колес для проживания.
Бывает Филипп на ферме только по выходным. В будние дни он живет в своей квартире в Сиднее и работает в какой-то конторе. Я так и не понял, есть ли у него семья, но знаю, что у него есть французский бульдог, а это означает, что в разведку я бы с ним, с Филиппом, да и с бульдогом, пошел.
Что Филипп собирается делать с этими гектарами сопок и леса дальше, я не понял: то ли скот пасти, то ли баранов-мериносов выращивать, то ли просто охотиться и разрешать за деньги охоту в своих лесах. У меня создалось впечатление, что ничего – просто владеть, жить и радоваться. Тоже тема!
Чтобы попасть на ферму Филиппа, едем назад по серпантинам до города Бигга и круто поворачиваем по дороге налево в сторону фермы. Здесь еще 35 километров глухомани, но опять по отличному асфальту с разметкой. Вдоль дороги редкие фермы. Вернее, фермы частые, изгороди сплошной полосой, но дома фермеров встречаются редко – участки здесь впечатляют, хотя куда им до ферм в центре материка. С трудом узнаем ферму Филиппа. Она ничем не отличается от пары соседних – разве что трейлер поменьше, машин у домика всего одна, в культурно посаженных деревьев, как уже писал, пять.
Зато вокруг!... Нет слов, это надо видеть. Жара, глина, неопрятные не красавцы по жизни – эвкалипты, камни вокруг, но какой позитив! Ну как можно подумать, что жизнь не замечательна и не удивительна, или, что еще глупее – не удалась, владея таким сокровищем?!
Филипп с соседом встретили нас как родных. Это австралийская добрая традиция – встречать как родных. Ты можешь думать о госте, что он полное чмо, но улыбаться во всю пасть и радостно смотреть в глаза, обязан. Думаю, что Филипп был нам все же рад: во-первых, как мне показалось, он вообще по жизни легкий и общительный человек, во-вторых, мы привезли ему воду, в-третьих, как оказалось, у него на нас были виды.
Имя Филиппового соседа запомнить не смог, хотя, оно довольно обычное: Эшли или Эштон, но, будучи произнесенным австралийцем на австралийский лад, сокращая несокращаемое и заменяя без всякой логики любые буквы на «а», оно стало для меня непроизносимым, нечитаемым и неповторяемым. Ну, может еще увидимся, выучу.
Воды у Филиппа на ферме нет. Ни колодца, ни водопровода. Есть неподалёку высохший ручей, в котором, по словам Филиппа, воды еще при нем ни разу не было. Естественно, привезенные нами 150 литров воды в таре, какую удалось собрать и загрузить в тележку-прицеп, оказались очень кстати. Особенно, с учетом того, что вместе с водой мы привезли подаренные Амджаду в русском православном храме лишние саженцы дубков, хурмы, каштанов и авокадо.
Как здорово, что вы приехали, сказал Филипп, мы тоже собираемся на охоту на диких коз, вы нам поможете. Только ружья нам не нужны, будем ловить коз живьем. Про такую охоту у Филиппа я уже слышал. Живьем мне больше нравится. Собирались недолго, сели – поехали. Мы с Амджадом на Ниссан-Патруле, Филипп на квадроцикле, сосед на кроссовом мотоцикле.
Ехали за пару холмов в долину, в одном из естественных выходов которой, был устроен загон, огороженный колючей проволокой. Филипп и сосед взяли на себя обязанности загонщиков, нам с Амджадом достались роли огородных пугал на стратегически слабых, открытых для прорыва местах.
Коз я увидел сразу. Они мирно паслись в полукилометре от нас внизу в долине. Их почти не видно, но мы подготовились: пусть и не очень резко, но с моим объективом поле битвы как на ладони.
Моя опасная роль участника козьей охоты сводилась к тому, чтобы при появлении на моем направлении этих самых коз, орать, махать руками, бегать взад-вперед, изображая страшное козлиное привидение. Скажу сразу: я с ролью справился. Ни одна коза, ни один козленок не проскочили мимо меня, хотя расстояние временами сокращалось до 20-30 метров.
Филипп с соседом, перемещаясь с запредельной скоростью по бездорожью окрестных холмов, с удивительной согласованностью направляли испуганных диких коз в долину, а потом дальше – к загону. Загон поделен на две секции – внешнюю и внутреннюю. Загнав очередную партию, наши ковбои открывали внутренние ворота и перегоняли пойманных коз в дольнюю секцию, закрывали ворота между секциями, и отправлялись на поиск следующей партии.
Результаты такой охоты меня поразили: за час мы загнали около 50-и диких коз. Потом с десяток молодых отпустили, остальных оставили в загоне дожидаться приезда бучера, мясника, по-нашему. Бучер отвалит оптом по 100 австралийских долларов за козу, таким образом выручка Филиппа и его друга составит около двух тысяч долларов на брата. Если учесть, что козы размножаются быстро, а Филипповы угодья обширны, еженедельный отлов нескольких десятков диких коз, по утверждению Филиппа, не критично уменьшает их поголовье.
Я, уверен, мастерски исполнил свою роль пугала, причем совмещая ее с обязанностями фотографа-анималиста. Некоторые вышедшие на меня козы, в панике бежали, как мне показалось, не от моих страшных криков и подпрыгиваний с гримасами, а от вида моего фотоаппарата с телеобъективом. Так и многие мои знакомые, только увидят меня с фотоаппаратом, бегут сломя голову, ну точно, как те козы.
Вообще, я не раз пожалел, что согласился на эту охоту. Фотоохота у меня лучше получается и совесть спокойна. Посмотрите какая красавица...
Бучер берет только коз, достигших определенного веса, поэтому молодых козлят отпускают. Они долго бегают вокруг загона, не понимая, что старая жизнь кончилась, начинается взрослая, другая. Радует, что в Австралии нет хищников и все отпущенные козлята с большой вероятностью выживут.
Ну, конечно, как каждый охотник, без трофея мы уехать с охоты не могли, и нескольким козочкам пришлось-таки принести себя в жертву человеческой принадлежности к хищникам. Что поделать, убивать не хочу, но не вегетарианец и, не скрою, жаркое из молодой козлятины люблю.
Уложив мастерски освежеванную моим спутником добычу в герметичный пластиковый кулер, который в Австралии называют «эсхи», задумались, как довезти мясо свежим в тридцатиградусную жару. Решение нашлось быстро: - Какие проблемы, - сказал Филипп, у соседей есть большой морозильник, поставим туда эсхи, а завтра по дороге домой заберете. Да, крюк в 80 километров чтобы мясца из холодильника забрать или просто знакомого проведать, в Австралии никого не смущает, об этом как-то и вспоминать неприлично. - Отлично, согласились мы, тогда и воды еще тебе привезем в освободившейся таре.
Хозяева холодильника, встретили нас тоже как родных: на лицах сияли белозубые фирменные австралийские улыбки, никто не поинтересовался что в ящике и долго ли он будет занимать их холодильник. Надо, так надо, пользуйтесь.
В свой домик на озере Грабайн мы прибыли часам к семи вечера, поели, и не отдыхая отправились на вечернюю рыбалку. Но это уже другая история, продолжение следует.