Близкие друзья знают, что уже много лет я коллекционирую, нет, наверное проще, собираю дворовые песни середины прошлого века. Поверьте, это очень интересное занятие: это песни удивительной трагической и одновременно героической эпохи, когда огромная страна оправлялась от разрушений войны. Разрушений в хозяйстве, экономике и в душах. И не просто оправлялась, но и пыталась строить ни много ни мало, очередное народное счастье – Коммунизм, к 1980-му году.
60-е были годами великих надежд и обещаний, на деле оказавшихся полным блефом.
Все, что я дальше напишу, это мои воспоминания, мое ощущение того времени, мое восприятие событий и мой опыт. Может, у кого-то все по-другому, все мы разные…
Это было очень неоднозначное время:
С одной стороны бедность, разгул криминала, особенно после амнистии 1953 года, беспробудное пьянство потерянных людей, которые совсем недавно возвращались с войны героями, а оказались никому не нужными, да часто еще и заключенными лагерей. Это инвалиды-попрошайки на улицах. Это хлеб по карточкам, крупы с машины в мешочках на каждого члена семьи. Это обязанность сдавать яйца, если хочешь разводить курей. Это выкручивание всех, кроме самой тусклой, лампочек из патронов и сокрытие утюгов и плиток, когда соседи звонят и говорят, что в дом пришли контролеры. Это аккуратное под присмотром учителей вымарывание и зачеркивание портрета Никиты Хрущева в учебниках, когда в 1964 его сместили в результате заговора. Это борьба с сектантами и тунеядцами, бесконечные учения по гражданской обороне и распределение маршрутов куда кому бежать, даже из детского сада, в случае атомной тревоги. Это постепенное перемещение неугодных из лагерей в психбольницы…
С другой стороны героическое освоение целины и строительство новых городов, физики-ядерщики и первые спутник , Белка и Стрелка и космонавт Гагарин. Это оттепель и такие новые нотки в стихах Акуджавы, Евтушенко, Рождественского. Это такая родная Светлана Тарасова в телевизоре, который смотрят по вечерам всем поселком в доме, где он появился (так и говорили: - приходите к нам «на телевизор»), это возможность написать на радио или телевидение и попросить исполнить самое любимое советским народом тех лет классическое произведение - полонез Агинского, и его таки исполнят, а все соседи будут чувствовать себя причастными. Это гениальные фильмы «Летят журавли», «Отец солдата», «Баллада о солдате», «Иваново детство» как прыщ посреди серости и убогости. А еще главное: молодость и естественное желание «про любовь» …
Это и породило тогда рядом с официальным песенным искусством, неофициальное, как отражение этой двойственности времени – дворовую и авторскую песню. Современная молодежь поет то, что слышит по телевизору и ее это вполне устраивает. В наши 60-е то, что поет молодежь и то, что поют по радио и в телевизоре, «две большие разницы». Нет, конечно, народ любил многие официальные песни и с удовольствием их слушал: «Ландыши», например, «Королева красоты», Хиль, Магомаев, Кобзон и, конечно, Кристалинская. Их любили, но молодые их не пели, а если пели, то только по-пьяни, за столом: “Ромашки спрятались”, например.
Ладно, заканчиваю импровизированное эссе. Просто, накатило.
Сегодня я хотел вам напомнить одну песню – написанную гениальным поэтом и артистом в 1934-м, ставшую народным шлягером 1960-х и не раз перепетую современными исполнителями в разных вариантах. Мало найдется песен, которым уготована такая долгая жизнь.
Песня называется «Дорогая пропажа». Эту песню мы пели во дворах под семиструнную гитару, с приблатненными дворовыми интонациями. Девочки за вечер по нескольку раз просили: «давай Пропажу», а пацаны делали вид, что им нравится больше про сигарету, которая, в отличие от «баб» не изменяет, но пели и слушали с удовольствием.
Мы всегда считали эту песню какой-то приблатненно-народной, как и многие другие наши дворовые шлягеры из 60-х: «Почему же ты замужем», «А ты опять сегодня не пришла», на слова Евтушенко «Плачет девочка в автомате», «Не плачь гитара моя»…
Потом, уже в зрелом возрасте я узнал что песню эту, как и стихи к ней, написал один из великих артистов прошлого века Александр Николаевич Вертинский. Но в 60-х про Вертинского мало кто знал: не писали о нем советские газеты, не показывали в “ящике”, а значит и не было.
Дорогая пропажа в авторском исполнении Вертинского очень отличается от того, что пели мы в 60-е. Народ все же свои правки внес и в манеру исполнения и в текст: здесь уж ничего не поделаешь, народ всегда переделывает все любимое под себя, может это и не плохо. Так песни получают вторую жизнь, третью… жизнь. Да и никто и никогда не смог спеть Вертинского как Вертинский.
В 70-х годах песня получила широкое распространение за границей в эмигрантских кругах благодаря ее исполнению Аркадием Северным, который внес свои, только ему присущие тембр, акцентовку и колорит.
Следующая реинкарнация песни была совершена популярнейшей (одна только «Как упоительны в России вечера”, чего стоит…) группой Белый Орел в конце 90-х годов. Песня в исполнении этой группы так понравилась народу, что все считали, что они и есть ее авторы. Да и самой группе эта мысль настолько понравилась, что в своих афишах они иногда стали забывать указывать автора.
В нашем веке «Дорогую пропажу» перепели несколько современных популярных исполнителей, Влад Сташевский, например, и множество не самых популярных.
Это оригинальный текст А. Вертинского:
Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа…
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Скоро станешь ты чьей-то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.
Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи…
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.
Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдешь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.
И ответит тебе чей-то голос чужой:
«Он уехал давно, нет и адреса даже».
И тогда ты заплачешь: «Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!»