Все мы, те, кто из середины прошлого века, воспитывались на советских песнях, где в особом ряду стояли песни Красной армии и революционных лет. Если уйти от идеологии и рассматривать их как произведения искусства, надо признать, что среди них много песенных шедевров. И даже там, где тексты бывают неказисты, музыка обычно на высоте. Эти мелодии запоминались и узнавались сразу, их было приятно петь после стопки-другой хоть в среде убежденных партийцев, хоть среди кухонных диссидентов, хоть среди работяг и колхозников, которым «пропел гудок заводской...».
Много-много лет не было случая на наших дружеских, и корпоративных праздниках, чтобы в конце застолья мы с Ефимычем не исполняли свой стандартный репертуар, в котором «Песня о Щорсе» и «У фабричной заставы», занимали достойное место. Эти песни можно петь и акапелла, и хором, и на два голоса, и виртуозным вокалистам, и безголосым алкашам, и детскому хору, и на комсомольском шабаше - всегда и везде найдется вариант «к месту».
Именно эта простота и гениальность мелодий были оправданием тому, что в истории многие из этих песен меняли слова и выдавались или действительно считались символами разных идеологий, зачастую абсолютно противоположных.
Я хочу остановиться на нескольких образцах революционных Красных песен, которые, существует такое мнение, на самом деле не Красные, а очень даже Белые, просто позаимствованные. Почему они остались Красными, понятно: красные победили. Победили бы белые, песни бы все равно остались, но были бы белыми.
У меня даже рука не поднимается назвать этот процесс трансформации из Белого в Красное плагиатом - народ не может быть плагиатором, когда каждая фаза его социального существования привносит что-то свое, соответствующее ментальности, укладу с его кумирами, ценностями, верованиями. Нет, конечно, плагиат тоже был, но это когда конкретные советские поэты и композиторы присваивали себе официальное авторство, и таких плагиаторов было достаточно. Думаю, советские власти такой плагиат поощряли: эти конкретные, известные, а иногда и любимые народом фамилии, гарантировали от того, что кто-то скажет: «Позвольте, у меня все ходы записаны...»
Конечно, иллюстрации, приведенные ниже, это не мое открытие, все это давно напридумано, зафиксировано и без труда отыскивается Гуглом всезнающим. Я затащил себе в обзор версии, которые мне понравились, но это не значит, что они верные. Есть и другие версии, и опровержения, и гневные окрики "не трожь святое!". Мне по барабану. Просто мне было интересно это читать, а всем интересным хочется поделиться – отсюда и эта заметка – компиляция из разных источников. Ну и, конечно, надо понимать, что где здесь абсолютная правда, а где истинная, попробуй теперь разберись :-)
ОТ АКАЦИИ И ДО СМЕРТИ
В 1902 году издатель музыкальной литературы Юлиус Циммерман опубликовал текст и ноты романса «Белая акация». Нет, это не тот романс, который написал Матусовский для фильма «Дни Турбиных», взяв за основу только первую строчку старого романса. Романс 1902-го года начинался словами:
Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны.
Вот этот романс в исполнении замечательной Людмилы Зыкиной (здесь и далее видеоматериалы, найденные в сети, поэтому заранее извиняюсь за бездарное оформление некоторых, но в данном случае важнее голос):
Точно не установлено кто являлся автором его слов и мелодии. Возможно, это были поэт Александр Волин-Вольский и музыкант Михаил Шаров. В начале 20-го века на грампластинках романс разошелся в тысячах экземпляров, и на его мелодию было написано много вариантов стихов. Вторую, патриотическую жизнь романс получил с началом Первой мировой войны.
Сначала на музыку романса положили казачьи стихи:
Слыхали, деды
Война началася!
Бросай свое дело
В поход собирайся.
И допридумали припев на мотив популярной в то время гусарской мазурки:
Мы смело в бой пойдем За Русь Святую! И за нее прольем Кровь молодую.
Получилось вот что:
Песня была очень популярна у офицеров, и белогвардейцы переделали ее на свой лад под реалии Гражданской войны:
Вдали показались Красные роты! Ружья в атаку! Вперед пулеметы!
Особенно популярной она была среди элитных войсковых частей Добровольческой армии, которые в припеве дали ясно понять, кто враг и что они с ним сделают. Наверное, это было нужно для повышения боевого духа:
Мы смело в бой пойдем За Русь Святую Большевиков побьем
Сволочь такую.
Ответ Красных не заставил себя ждать, именно в этом варианте и знаем песню мы, бывшие комсомольцы и пионеры:
Мы смело в бой пойдем За власть Советов И как один умрем В борьбе за это.
ЖЕРТВЫ БЕЗЗАВЕТНОЙ ЛЮБВИ
Посвященное генералу Джону Муру стихотворение английского поэта Чарльза Вольфа, в 1825-м году попалось русскому поэту Ивану Козлову. Генерал Мур успешно приобретал колонии для Британии, пока не был убит где-то в Португалии, потерпев поражение в одном из своих многочисленных славных походов. Козлов перевел стихотворение и издал под своим авторством, назвав его «На погребение английского генерала Джона Мура»:
Не бил барабан перед смутным полком Когда мы вождя хоронили.
Позже стихи положил на музыку композитор Александр Варламов. Получился романс «о павшем герое». Романс сразу полюбился офицерам царской армии и в 1840-м появилась редакция песни, звучавшая как военный траурный марш. В 1870-е на мелодию Варламова новые слова написал поэт-демократ Антон Амосов:
Мы жертвою пали в борьбе роковой Любви беззаветной к народу Песня очень нравилась русским революционерам, исполнявшим ее на подпольных собраниях, на каторге и в ссылке. Ссыльные стали красными вождями, а песня, естественно, полюбилась красноармейцам. С конца 1920-х траурная песня стала негласным гимном партийных оппозиционеров — меньшевиков, троцкистов и правых уклонистов, с которыми жестоко расправлялись большевики, правда, начинаться она стала не с «мы», а с «вы». После полного разгрома всяких несогласных, песню запретили исполнять со словами, она осталась только траурной мелодией и исполнялась на похоронах партийных деятелей и военачальников. Полюбилась песня и советским кинематографистам. Вот один из вариантов «Вы жертвою пали в борьбе роковой»:
ОТ РУМЫНИИ ДО СИБИРИ
Еще одна известная бывшим комсомольцам и пионерам песня на поверку оказалась «и нашим и вашим» – и «Красным и Белым»:
По долинам и по взгорьям Шла дивизия вперед. Чтобы с боем взять Приморье Белой армии оплот.
На самом деле это переделанная «Песня сибирского охотника», написанная в 1914 году сельским учителем из Приморского края Петром Парфеновым.
По долинам и по взгорьям Целый месяц я бродил, Был на реках и на взморьях Не жалея юных сил".
Позже, подавшись в 1919-м в красные партизаны сам Парфенов для своей партизанской организации переделал песню так:
Мы землеробы будем вольно В родной Сибири нашей жить. И не дадим свое приволье Ни отменить, ни изменить.
В 1915 году на западном фронте первой Мировой дрались сибирские дивизии. Командование обратилось в Владимиру Гиляровскому, известному уже литератору, с просьбой написать под эту мелодию слова, прославляющие сибирских солдат. Произведение назвали «Маршем сибирских стрелков»:
Из тайги, тайги дремучей От Амура, от реки Молчаливой, грозной тучей Шли на бой сибиряки.
Так звучал этот марш:
В начале Гражданской войны на этот же мотив написал свой текст белый офицер Петр Баторин. Бравый полковник Михаил Дроздовский сделал вариант Баторина строевым маршем своего отряда:
Из Румынии походом Шел дроздовский славный полк.
В 1918 году отряд Дроздова, соединился с Добровольческой армией Деникина, и песня стала исполняться с большим размахом. Окончательно «Марш Дроздовского полка» доработал композитор Дмитрий Покрасс, тот самый, который потом напишет большевистскую «Мы красные кавалеристы» и станет народным артистом СССР. В окончательном варианте «Марш дроздовцев» был исполнен 29 июня 1919 года на офицерском банкете в присутствии самого Антона Деникина.
Буквально в это же время (1920 год) на мелодию «По долинам, по загорьям» написали свои слова и большевики. Песню назвали «Маршем приамурских партизан», или просто «Партизанской». Ее автором был все тот же Петр Парфенов, воевавший на Дальнем Востоке в рядах красноармейцев. В 1930-е годы, когда Парфенов сидел в лагерях, Покрасс решил заявить свои права на мелодию «Партизанской». Не оценив момента, Дмитрий Яковлевич в доказательство авторства привел статью из харьковской газеты, где говорилось, что песня исполнялась на офицерском деникинском обеде. Однако товарищи, имея такие «доказательства» не только не дали ему авторства, но и чуть не отправили на Колыму.
КАЗАК, СТАВШИЙ КОМСОМОЛЬЦЕМ
Еще одна песня из пионерского детства — «Смерть комсомольца». Ну кто же не помнит:
Там вдали за рекой Зажигались огни. В небе ясном заря догорала...
Мотив ее взят из казачьей песни времен Русско-японской войны — «За рекой Ляохэ»:
За рекой Ляохэ Загорались огни. ......... И урядник из рук Пику выронил вдруг Удалецкое сердце пробито. Сложили ее вот по какому поводу. В январе 1905 года отдельная Забайкальская казачья бригада получила приказ, перейдя реку Ляохэ, захватить железнодорожный узел Инкоу и вывести из строя железную дорогу, ведущую к Порт-Артуру. Однако боевую задачу выполнить не удалось: Инкоу остался неприступен. Казаки, понеся большие потери, отступили. Песня была популярна среди казаков и во времена Первой мировой.
В 1924 году Николай Кооль, обрусевший выходец из эстонских крестьян, заведующий отделом политпросвета в райкоме комсомола города Курска написал свой текст на понравившийся мотив. Так родилась «Смерть комсомольца», опубликованная в «Курской правде» осенью 1924 года в современном варианте.
Текст песни много раз критиковался историками: в буденновских войсках были не сотни, а эскадроны, в разведку посылают не юных бойцов, а самых опытных, и в атаку разведчикам кидаться было совсем незачем — у них совершенно иные задачи. Тем не менее «Смерть комсомольца» быстро стала любимой в войсках.
Да и сейчас, согласитесь, это одна из красивейших мелодичных песен. Вот она:
ОРЛЕНОК
Культовая песня советских пионеров. Ни один пионерский лагерь, ни один пионерский слет, ни одна пионерская дружина не обходилась без этой песни. В пионерском лагере в Темиртау, наш отряд не на шутку дрался после отбоя с другим отрядом, защищая свое право выбрать эту песню в качестве отрядной.
Некоторые источники утверждают, что знаменитый «Орлёнок» — не более чем переделка старой бело-казачьей песни. Песня эта народная, она была популярна среди казаков атамана Смолина, входивших в Дутовское войско. И её до сих пор помнят в тех местах, где смолинские казаки в былые времена сражались с красными. Этот, якобы настоящий, первоначальный текст, такой:
Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца И в степи с высот погляди. Наверно, навеки покинул я дом свой, В казачьи вступая ряды.
Ты помнишь, орлёнок, как вместе летали Над степью в пыли боевой, Как лошади ржали, как шашки сверкали В полях под Челябой родной.
Орлёнок, орлёнок, мой верный товарищ, Ты видел, как в грозном бою И справа, и слева снаряды взрывались, Срывая папаху мою.
В разведку я послан своим атаманом, Ты помнишь, мой друг боевой, Как темною ночью в сраженьи неравном Убит был мой преданный конь.
Орлёнок, орлёнок, мой верный товарищ, Ты видел, что я уцелел. Лети на родную станицу, расскажешь, Как сына вели на расстрел!
Ты видел, орлёнок, как долго терзали Меня большевицким штыком, Как били прикладом и много пытали В чекистских застенках потом.
Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца, Где вражеской подлости нет. Не хочется думать о смерти, поверь мне, В шестнадцать мальчишеских лет.
Увидишь, орлёнок, кружась над степями, Кровавое тело моё. Казаки умолкнут, опустят здесь знамя И скажут: Господь, упокой!
Таков первоначальный текст этой песни, в таком варианте он дошёл до 90-х, когда стало можно исполнять эти песни открыто, и даже - иногда - официально. Конечно, версию эту сегодня доказать сложно. Так же, как и опровергнуть. Одно несомненно: она не противоречива, в отличие от официальной советской версии и вопросов не вызывает.
Официальная же версия гласит: Мелодия написана в 1936 году поэтом Яковом Шведовым на музыку композитора Виктора Белого к спектаклю Театра Моссовета «Хлопчик» драматурга М. Даниэля. Спектакль про еврейского хлопчика показывали в еврейских театрах Харькова, Днепропетровска, Кишинёва, Биробиджана.
Революционной тематикой в те годы зрителя удивить было тяжело, да и сюжет спектакля смотрелся достаточно трафаретно: подпольщики-большевики (и в их числе главный герой пьесы) сражаются против захвативших Западную Белоруссию легионеров-пилсудчиков. Враги берут в плен красного командира Кудрявцева — ему угрожает расстрел. Хлопчик Зямка, также угодивший в тюрьму, желает спасти командира. Он убегает на волю, ему удаётся связаться с подпольщиками, и те, узнав, что командира Кудрявцева поляки планируют расстрелять, освобождают его. Хэппи-энда, впрочем, не чувствуется. Финал у пьесы достаточно многозначительный — автор будто указывает, что основная борьба ещё впереди, и неизвестно, доживёт ли хлопчик Зямка до всеобщего рабоче-крестьянского счастья. По ходу спектакля хлопчик поёт печальную и вместе с тем бодрую песню про птицу орлёнка.
В песне было всего четыре куплета. Три вначале, а после — в самом конце спектакля — ещё один. Вот этот текст:
Орлёнок, орлёнок — могучая птица, Лети ты в далёкий мой край, Там мама-старушка по сыну томится, Родимой привет передай!
Орлёнок, орлёнок — могучая птица, К востоку стреми свой полёт, Взлети над Москвою, над красной столицей, Где Ленин любимый живёт!
Орлёнок, орлёнок, ему расскажи ты Про наших врагов, про тюрьму; Скажи, что в плену мы, но мы не разбиты И нас не сломить никому.
Орлёнок, орлёнок, на Родине дальней Наш Ленин любимый живёт, К нему ты лети и ему расскажи ты, Что смело глядим мы вперёд.
В оригинальной постановке на идише, кстати, было всего два куплета, в том числе отсутствовал финальный — дополнительные два появились при переводе пьесы на русский язык и постановке её в Москве. После успешного показа спектакля в Москве, она была доработана для исполнения вне контекста спектакля и в этом виде дошла до нашего пионерского детства:
ПОЛЮШКО-ПОЛЕ
Полюшко-поле — русская песня, которая, благодаря широкой популярности, считается народной. Между тем, песня имеет своих авторов. Согласно официальной точке зрения, музыка песни написана в 1933 году российским и советским композитором Л. К. Книппером. Автор слов — советский поэт В. М. Гусев. Мелодия песни легла в основу 4-й симфонии Книппера «Поэма о бойце-комсомольце», завершённой в 1934 году.
Однако, многие считают, что мелодия была написана действительно Книппером, но еще в 1917 -1920 годах, когда Книппер служил в Белой армии, и стихи у песни были совсем другими:
Полюшко-поле, полюшко широко поле. Едут по полю партизаны С красными бандитами сражаться. Едут-поедут, тихо запевают песню Про свою казачью славну долю, О России-матушке кручинясь.
Слышут-послышут, как земля родная стонет, Как ее вороги пленили, Алтари и храмы разорили.