Все мы, те, кто из середины прошлого века, воспитывались на советских песнях, где в особом ряду стояли песни Красной армии и революционных лет. Если уйти от идеологии и рассматривать их как произведения искусства, надо признать, что среди них много песенных шедевров. И даже там, где тексты бывают неказисты, музыка обычно на высоте. Эти мелодии запоминались и узнавались сразу, их было приятно петь после стопки-другой хоть в среде убежденных партийцев, хоть среди кухонных диссидентов, хоть среди работяг и колхозников, которым «пропел гудок заводской...».
Много-много лет не было случая на наших дружеских, и корпоративных праздниках, чтобы в конце застолья мы с Ефимычем не исполняли свой стандартный репертуар, в котором «Песня о Щорсе» и «У фабричной заставы», занимали достойное место. Эти песни можно петь и акапелла, и хором, и на два голоса, и виртуозным вокалистам, и безголосым алкашам, и детскому хору, и на комсомольском шабаше - всегда и везде найдется вариант «к месту».
Именно эта простота и гениальность мелодий были оправданием тому, что в истории многие из этих песен меняли слова и выдавались или действительно считались символами разных идеологий, зачастую абсолютно противоположных.
Я хочу остановиться на нескольких образцах революционных Красных песен, которые, существует такое мнение, на самом деле не Красные, а очень даже Белые, просто позаимствованные. Почему они остались Красными, понятно: красные победили. Победили бы белые, песни бы все равно остались, но были бы белыми.
У меня даже рука не поднимается назвать этот процесс трансформации из Белого в Красное плагиатом - народ не может быть плагиатором, когда каждая фаза его социального существования привносит что-то свое, соответствующее ментальности, укладу с его кумирами, ценностями, верованиями. Нет, конечно, плагиат тоже был, но это когда конкретные советские поэты и композиторы присваивали себе официальное авторство, и таких плагиаторов было достаточно. Думаю, советские власти такой плагиат поощряли: эти конкретные, известные, а иногда и любимые народом фамилии, гарантировали от того, что кто-то скажет: «Позвольте, у меня все ходы записаны...»
Конечно, иллюстрации, приведенные ниже, это не мое открытие, все это давно напридумано, зафиксировано и без труда отыскивается Гуглом всезнающим. Я затащил себе в обзор версии, которые мне понравились, но это не значит, что они верные. Есть и другие версии, и опровержения, и гневные окрики "не трожь святое!". Мне по барабану. Просто мне было интересно это читать, а всем интересным хочется поделиться – отсюда и эта заметка – компиляция из разных источников. Ну и, конечно, надо понимать, что где здесь абсолютная правда, а где истинная, попробуй теперь разберись :-)
ОТ АКАЦИИ И ДО СМЕРТИ
В 1902 году издатель музыкальной литературы Юлиус Циммерман опубликовал текст и ноты романса «Белая акация». Нет, это не тот романс, который написал Матусовский для фильма «Дни Турбиных», взяв за основу только первую строчку старого романса. Романс 1902-го года начинался словами:
Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны.
Вот этот романс в исполнении замечательной Людмилы Зыкиной (здесь и далее видеоматериалы, найденные в сети, поэтому заранее извиняюсь за бездарное оформление некоторых, но в данном случае важнее голос):
Точно не установлено кто являлся автором его слов и мелодии. Возможно, это были поэт Александр Волин-Вольский и музыкант Михаил Шаров. В начале 20-го века на грампластинках романс разошелся в тысячах экземпляров, и на его мелодию было написано много вариантов стихов. Вторую, патриотическую жизнь романс получил с началом Первой мировой войны.
Сначала на музыку романса положили казачьи стихи:
Слыхали, деды
Война началася!
Бросай свое дело
В поход собирайся.
И допридумали припев на мотив популярной в то время гусарской мазурки:
Мы смело в бой пойдем За Русь Святую! И за нее прольем Кровь молодую.
Получилось вот что:
Песня была очень популярна у офицеров, и белогвардейцы переделали ее на свой лад под реалии Гражданской войны:
Вдали показались Красные роты! Ружья в атаку! Вперед пулеметы!
Особенно популярной она была среди элитных войсковых частей Добровольческой армии, которые в припеве дали ясно понять, кто враг и что они с ним сделают. Наверное, это было нужно для повышения боевого духа:
Мы смело в бой пойдем За Русь Святую Большевиков побьем
Сволочь такую.
Ответ Красных не заставил себя ждать, именно в этом варианте и знаем песню мы, бывшие комсомольцы и пионеры:
Мы смело в бой пойдем За власть Советов И как один умрем В борьбе за это.
ЖЕРТВЫ БЕЗЗАВЕТНОЙ ЛЮБВИ
Посвященное генералу Джону Муру стихотворение английского поэта Чарльза Вольфа, в 1825-м году попалось русскому поэту Ивану Козлову. Генерал Мур успешно приобретал колонии для Британии, пока не был убит где-то в Португалии, потерпев поражение в одном из своих многочисленных славных походов. Козлов перевел стихотворение и издал под своим авторством, назвав его «На погребение английского генерала Джона Мура»:
Не бил барабан перед смутным полком Когда мы вождя хоронили.
Позже стихи положил на музыку композитор Александр Варламов. Получился романс «о павшем герое». Романс сразу полюбился офицерам царской армии и в 1840-м появилась редакция песни, звучавшая как военный траурный марш. В 1870-е на мелодию Варламова новые слова написал поэт-демократ Антон Амосов:
Мы жертвою пали в борьбе роковой Любви беззаветной к народу Песня очень нравилась русским революционерам, исполнявшим ее на подпольных собраниях, на каторге и в ссылке. Ссыльные стали красными вождями, а песня, естественно, полюбилась красноармейцам. С конца 1920-х траурная песня стала негласным гимном партийных оппозиционеров — меньшевиков, троцкистов и правых уклонистов, с которыми жестоко расправлялись большевики, правда, начинаться она стала не с «мы», а с «вы». После полного разгрома всяких несогласных, песню запретили исполнять со словами, она осталась только траурной мелодией и исполнялась на похоронах партийных деятелей и военачальников. Полюбилась песня и советским кинематографистам. Вот один из вариантов «Вы жертвою пали в борьбе роковой»:
ОТ РУМЫНИИ ДО СИБИРИ
Еще одна известная бывшим комсомольцам и пионерам песня на поверку оказалась «и нашим и вашим» – и «Красным и Белым»:
По долинам и по взгорьям Шла дивизия вперед. Чтобы с боем взять Приморье Белой армии оплот.
На самом деле это переделанная «Песня сибирского охотника», написанная в 1914 году сельским учителем из Приморского края Петром Парфеновым.
По долинам и по взгорьям Целый месяц я бродил, Был на реках и на взморьях Не жалея юных сил".
Позже, подавшись в 1919-м в красные партизаны сам Парфенов для своей партизанской организации переделал песню так:
Мы землеробы будем вольно В родной Сибири нашей жить. И не дадим свое приволье Ни отменить, ни изменить.
В 1915 году на западном фронте первой Мировой дрались сибирские дивизии. Командование обратилось в Владимиру Гиляровскому, известному уже литератору, с просьбой написать под эту мелодию слова, прославляющие сибирских солдат. Произведение назвали «Маршем сибирских стрелков»:
Из тайги, тайги дремучей От Амура, от реки Молчаливой, грозной тучей Шли на бой сибиряки.
Так звучал этот марш:
В начале Гражданской войны на этот же мотив написал свой текст белый офицер Петр Баторин. Бравый полковник Михаил Дроздовский сделал вариант Баторина строевым маршем своего отряда:
Из Румынии походом Шел дроздовский славный полк.
В 1918 году отряд Дроздова, соединился с Добровольческой армией Деникина, и песня стала исполняться с большим размахом. Окончательно «Марш Дроздовского полка» доработал композитор Дмитрий Покрасс, тот самый, который потом напишет большевистскую «Мы красные кавалеристы» и станет народным артистом СССР. В окончательном варианте «Марш дроздовцев» был исполнен 29 июня 1919 года на офицерском банкете в присутствии самого Антона Деникина.
Буквально в это же время (1920 год) на мелодию «По долинам, по загорьям» написали свои слова и большевики. Песню назвали «Маршем приамурских партизан», или просто «Партизанской». Ее автором был все тот же Петр Парфенов, воевавший на Дальнем Востоке в рядах красноармейцев. В 1930-е годы, когда Парфенов сидел в лагерях, Покрасс решил заявить свои права на мелодию «Партизанской». Не оценив момента, Дмитрий Яковлевич в доказательство авторства привел статью из харьковской газеты, где говорилось, что песня исполнялась на офицерском деникинском обеде. Однако товарищи, имея такие «доказательства» не только не дали ему авторства, но и чуть не отправили на Колыму.
КАЗАК, СТАВШИЙ КОМСОМОЛЬЦЕМ
Еще одна песня из пионерского детства — «Смерть комсомольца». Ну кто же не помнит:
Там вдали за рекой Зажигались огни. В небе ясном заря догорала...
Мотив ее взят из казачьей песни времен Русско-японской войны — «За рекой Ляохэ»:
За рекой Ляохэ Загорались огни. ......... И урядник из рук Пику выронил вдруг Удалецкое сердце пробито. Сложили ее вот по какому поводу. В январе 1905 года отдельная Забайкальская казачья бригада получила приказ, перейдя реку Ляохэ, захватить железнодорожный узел Инкоу и вывести из строя железную дорогу, ведущую к Порт-Артуру. Однако боевую задачу выполнить не удалось: Инкоу остался неприступен. Казаки, понеся большие потери, отступили. Песня была популярна среди казаков и во времена Первой мировой.
В 1924 году Николай Кооль, обрусевший выходец из эстонских крестьян, заведующий отделом политпросвета в райкоме комсомола города Курска написал свой текст на понравившийся мотив. Так родилась «Смерть комсомольца», опубликованная в «Курской правде» осенью 1924 года в современном варианте.
Текст песни много раз критиковался историками: в буденновских войсках были не сотни, а эскадроны, в разведку посылают не юных бойцов, а самых опытных, и в атаку разведчикам кидаться было совсем незачем — у них совершенно иные задачи. Тем не менее «Смерть комсомольца» быстро стала любимой в войсках.
Да и сейчас, согласитесь, это одна из красивейших мелодичных песен. Вот она:
ОРЛЕНОК
Культовая песня советских пионеров. Ни один пионерский лагерь, ни один пионерский слет, ни одна пионерская дружина не обходилась без этой песни. В пионерском лагере в Темиртау, наш отряд не на шутку дрался после отбоя с другим отрядом, защищая свое право выбрать эту песню в качестве отрядной.
Некоторые источники утверждают, что знаменитый «Орлёнок» — не более чем переделка старой бело-казачьей песни. Песня эта народная, она была популярна среди казаков атамана Смолина, входивших в Дутовское войско. И её до сих пор помнят в тех местах, где смолинские казаки в былые времена сражались с красными. Этот, якобы настоящий, первоначальный текст, такой:
Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца
И в степи с высот погляди.
Наверно, навеки покинул я дом свой,
В казачьи вступая ряды.
Ты помнишь, орлёнок, как вместе летали
Над степью в пыли боевой,
Как лошади ржали, как шашки сверкали
В полях под Челябой родной.
Орлёнок, орлёнок, мой верный товарищ,
Ты видел, как в грозном бою
И справа, и слева снаряды взрывались,
Срывая папаху мою.
В разведку я послан своим атаманом,
Ты помнишь, мой друг боевой,
Как темною ночью в сраженьи неравном
Убит был мой преданный конь.
Орлёнок, орлёнок, мой верный товарищ,
Ты видел, что я уцелел.
Лети на родную станицу, расскажешь,
Как сына вели на расстрел!
Ты видел, орлёнок, как долго терзали
Меня большевицким штыком,
Как били прикладом и много пытали
В чекистских застенках потом.
Орлёнок, орлёнок, взлети выше солнца,
Где вражеской подлости нет.
Не хочется думать о смерти, поверь мне,
В шестнадцать мальчишеских лет.
Увидишь, орлёнок, кружась над степями, Кровавое тело моё. Казаки умолкнут, опустят здесь знамя И скажут: Господь, упокой!
Таков первоначальный текст этой песни, в таком варианте он дошёл до 90-х, когда стало можно исполнять эти песни открыто, и даже - иногда - официально. Конечно, версию эту сегодня доказать сложно. Так же, как и опровергнуть. Одно несомненно: она не противоречива, в отличие от официальной советской версии и вопросов не вызывает.
Официальная же версия гласит: Мелодия написана в 1936 году поэтом Яковом Шведовым на музыку композитора Виктора Белого к спектаклю Театра Моссовета «Хлопчик» драматурга М. Даниэля. Спектакль про еврейского хлопчика показывали в еврейских театрах Харькова, Днепропетровска, Кишинёва, Биробиджана.
Революционной тематикой в те годы зрителя удивить было тяжело, да и сюжет спектакля смотрелся достаточно трафаретно: подпольщики-большевики (и в их числе главный герой пьесы) сражаются против захвативших Западную Белоруссию легионеров-пилсудчиков. Враги берут в плен красного командира Кудрявцева — ему угрожает расстрел. Хлопчик Зямка, также угодивший в тюрьму, желает спасти командира. Он убегает на волю, ему удаётся связаться с подпольщиками, и те, узнав, что командира Кудрявцева поляки планируют расстрелять, освобождают его. Хэппи-энда, впрочем, не чувствуется. Финал у пьесы достаточно многозначительный — автор будто указывает, что основная борьба ещё впереди, и неизвестно, доживёт ли хлопчик Зямка до всеобщего рабоче-крестьянского счастья. По ходу спектакля хлопчик поёт печальную и вместе с тем бодрую песню про птицу орлёнка.
В песне было всего четыре куплета. Три вначале, а после — в самом конце спектакля — ещё один. Вот этот текст:
Орлёнок, орлёнок — могучая птица,
Лети ты в далёкий мой край,
Там мама-старушка по сыну томится,
Родимой привет передай!
Орлёнок, орлёнок — могучая птица,
К востоку стреми свой полёт,
Взлети над Москвою, над красной столицей,
Где Ленин любимый живёт!
Орлёнок, орлёнок, ему расскажи ты
Про наших врагов, про тюрьму;
Скажи, что в плену мы, но мы не разбиты
И нас не сломить никому.
Орлёнок, орлёнок, на Родине дальней Наш Ленин любимый живёт, К нему ты лети и ему расскажи ты, Что смело глядим мы вперёд.
В оригинальной постановке на идише, кстати, было всего два куплета, в том числе отсутствовал финальный — дополнительные два появились при переводе пьесы на русский язык и постановке её в Москве. После успешного показа спектакля в Москве, она была доработана для исполнения вне контекста спектакля и в этом виде дошла до нашего пионерского детства:
ПОЛЮШКО-ПОЛЕ
Полюшко-поле — русская песня, которая, благодаря широкой популярности, считается народной. Между тем, песня имеет своих авторов. Согласно официальной точке зрения, музыка песни написана в 1933 году российским и советским композитором Л. К. Книппером. Автор слов — советский поэт В. М. Гусев. Мелодия песни легла в основу 4-й симфонии Книппера «Поэма о бойце-комсомольце», завершённой в 1934 году.
Однако, многие считают, что мелодия была написана действительно Книппером, но еще в 1917 -1920 годах, когда Книппер служил в Белой армии, и стихи у песни были совсем другими:
Полюшко-поле, полюшко широко поле.
Едут по полю партизаны
С красными бандитами сражаться.
Едут-поедут, тихо запевают песню
Про свою казачью славну долю,
О России-матушке кручинясь.
Слышут-послышут, как земля родная стонет,
Как ее вороги пленили,
Алтари и храмы разорили.
Видят да видят, во поле во полюшке дымится,
Полыхает родная станица,
Как водица кровушка струится.
Смолкли казаки, покрестившись, головы склонили,
Слезы непрошеные смахнули,
Да коней во поле повернули.
Вот показались во поле широком продотряды,
Едут с комиссарами, смеются
Пьяные солдаты и матросы.
Пыль поднялася, шашки казацкие сверкнули.
С свистом диким лавой пронеслися,
Засвистели над главами пули.
Били, рубили, большевицки головы сносили,
За Россию-матушку отмстили.
Там, где бились, вороны кружили.
Полюшко-поле, полюшко широко поле. Едут по полю партизаны...
Промежуточный вариант, который некоторые исследователи относят к 1920-му году, где уже появились герои, но не красные, а русские потому, что исполнялась песня уже красными казаками, а не белыми:
Ну, а это принятый официально советский вариант:
Песня полюшко-поле получила огромный резонанс в мире – это одна из немногих песен, переведенная на множество иностранных языков. Вот вам для примера китайский вариант:
А это все что хочешь: и иврите, и на арабском и английском...
И наоборот...
Не только Красные перенимали мелодии своих противников. Были случаи и "наоборот". Так, гимном Ижевско-Воткинской бригады армии адмирала Колчака, которая родилась на основе любимой песни комиссаров "Вихри враждебные веют над нами", которая, в свою очередь, пелась на мотив «Варшавянки» . «Варшавянку» написал 1883 году польский поэт-революционер Вацлав Свенцицкий , взяв за основу мелодии французский «Марш зуавов». Коммунист А русские слова на польский мотив — «Вихри враждебные веют над нами» — принадлежат известному коммунисту Глебу Кржижановскому, написавшему их в Бутырской тюрьме в 1895 году. С тех пор песня гуляла по России, став особенно популярной на рабочих собраниях. С приходом к власти большевиков, песня стала маршевой строевой песней красной армии.
В 1918 году рабочие Ижевского и Воткинского заводов, восстали против большевиков. Специально для восставших в августе 1918 года поручик Николай Арнольд написал новый текст на популярную музыку:
Сброшены цепи кровавого гнета Дружно врага уничтожил народ И закипела лихая работа Ожил рабочий, и ожил завод.
Восставшие рабочие Ижевска образовали костяк особой бригады в составе армии генерала Деникина, прославившуюся бесстрашием и мужеством. Ижевцы и воткинцы оставались непобедимыми на протяжении всей Гражданской войны. За воинскую доблесть бригада была пожалована почетным Георгиевским знаменем.
Красно-белое
В Гражданскую существовали и универсальные песни , которые любили и красные и белые. Одна из таких песен - марш «Вещий Олег» . Слова взяли из знаменитой поэмы Александра Пушкина «Песнь о вещем Олеге» и дополнили гусарским припевом:
Играй же, музыка, играй победу Мы одолели, и враг сражен. Раз! Два! Так за Царя, за Русь, за нашу Веру Мы грянем дружное ура, ура, ура!
Авторы оригинальной музыки неизвестен, ее пели как народную. Первая известная аранжировка песни была выполнена в 1916-м году композитором Муравьевым. Мелодия и ритм начала каждого куплета песни очень похожи на «Варяг», авторство которого принадлежит Алексею Турищеву». Так что сложно точно определить кто поучаствовал в создании того варианта, который дошел до нас.
И красные и белые песню пели одинаково, меняя только одну строку припева. Белые пели: "Так за Корнилова, за Родину, за Веру…"
А красные иногда: "Так за Совет Народных комиссаров…"
В начале 1930-х годов в СССР песню исполнять перестали: как-никак, князь Олег принадлежал к «феодально-эксплуататорской верхушке» и, конечно же, был монархистом. А еще хуже было с "неразумными хазарами" - рабоче-крестьянский класс не понимал кто они такие и за что им хотел отомстить князь Олег: то ли жиды-комиссары (хазары исповедовали в Х веке иудаизм), то ли все темные силы вместе взятые.